Маленький горло в ангине самойлов

Àõ, íàâåðíîå, Àííà Àíäðåâíà,
Âû âîâñå íå ïðàâû.
Íå èç ñîðà ðîäÿòñÿ ñòèõè,
À èç ãîðüêîé îòðàâû,
À èç ãîðüêîé è æãó÷åé,
Êîòîðàÿ êîð÷èò è òðàâèò.
È ïîãóáèò.
È òîëüêî òðàâèíêó
Äëÿ ñòðî÷êè îñòàâèò.

Âûäàþùèéñÿ ñîâåòñêèé, ðóññêèé ïîýò Äàâèä Ñàìóèëîâè÷ Ñàìîéëîâ (Êàóôìàí) ðîäèëñÿ 1 èþíÿ 1920 ãîäà â Ìîñêâå. Îòåö åãî áûë âðà÷îì, ó÷àñòíèêîì Ïåðâîé ìèðîâîé è Ãðàæäàíñêîé âîéí; â ãîäû Îòå÷åñòâåííîé âîéíû ðàáîòàë â òûëîâîì ãîñïèòàëå. Îáðàçû ðîäèòåëåé ïðèñóòñòâóþò â ñòèõàõ Ñàìîéëîâà; âîñïîìèíàíèÿ äåòñòâà îòðàçèëèñü â àâòîáèîãðàôè÷åñêîé ïðîçå êîíöà 1970-õ íà÷àëà 1980-õ ãîäîâ.

Øêîëüíèê Äàâèä Êàóôìàí ïèñàë ñòèõè, â¸ë äíåâíèê. Íà îáëîæêå òîé ÷àñòè åãî äíåâíèêà, êîòîðàÿ äàòèðóåòñÿ 1935 ãîäîì, áûëî íàïèñàíî øóòëèâîå ïðåäîñòåðåæåíèå äëÿ ðîäèòåëåé: «Ïðîøó â ñèþ òåòðàäü íîñà íå ñîâàòü…»).

ÈÇ ÄÅÒÑÒÂÀ

ß — ìàëåíüêèé, ãîðëî â àíãèíå.
Çà îêíàìè ïàäàåò ñíåã.
È ïàïà ïîåò ìíå: ‘Êàê íûíå
Ñáèðàåòñÿ âåùèé Îëåã… ‘

ß ñëóøàþ ïåñíþ è ïëà÷ó,
Ðûäàíüå â ïîäóøêå äóøó,
È ñëåçû ïîñòûäíûå ïðÿ÷ó,
È äàëüøå, è äàëüøå ïðîøó.

Îñåííåþ ìóõîé êâàðòèðà
Äðåìîòíî æóææèò çà ñòåíîé.
È ïëà÷ó íàä áðåííîñòüþ ìèðà
ß, ìàëåíüêèé, ãëóïûé, áîëüíîé.

Íà òâîð÷åñêîå ñòàíîâëåíèå áóäóùåãî ïîýòà áîëüøîå âëèÿíèå îêàçàë äðóã ñåìüè, èñòîðè÷åñêèé ðîìàíèñò Â.ßí.

Êàê ìíîãèå åãî ðîâåñíèêè, Äàâèä Ñàìîéëîâ (åãî íàñòîÿùàÿ ôàìèëèÿ ïî îòöó Êàóôìàí) áûë ïàòðèîòîì ñâîåé ñòðàíû. Îí ïðîñèëñÿ äîáðîâîëüöåì íà ñîâåòñêî-ôèíñêóþ âîéíó. Íî òóäà ñòóäåíòà Ìîñêîâñêîãî èíñòèòóòà ôèëîñîôèè, ëèòåðàòóðû è èñòîðèè íå âçÿëè ïî ñîñòîÿíèþ çäîðîâüÿ. Â 1941 ãîäó Äàâèä Ñàìîéëîâ âñå æå îòïðàâëÿåòñÿ íà ôðîíò.

ÑÎÐÎÊÎÂÛÅ
1961

Ñîðîêîâûå, ðîêîâûå,
Âîåííûå è ôðîíòîâûå,
Ãäå èçâåùåíüÿ ïîõîðîííûå
È ïåðåñòóêè ýøåëîííûå.

Ãóäÿò íàêàòàííûå ðåëüñû.
Ïðîñòîðíî. Õîëîäíî. Âûñîêî.
È ïîãîðåëüöû, ïîãîðåëüöû
Êî÷óþò ñ çàïàäà ê âîñòîêó…

À ýòî ÿ íà ïîëóñòàíêå
Â ñâîåé çàìóðçàííîé óøàíêå,
Ãäå çâåçäî÷êà íå óñòàâíàÿ,
À âûðåçàííàÿ èç áàíêè.

Äà, ýòî ÿ íà áåëîì ñâåòå,
Õóäîé, âåñåëûé è çàäîðíûé.
È ó ìåíÿ òàáàê â êèñåòå,
È ó ìåíÿ ìóíäøòóê íàáîðíûé.

È ÿ ñ äåâ÷îíêîé áàëàãóðþ,
È áîëüøå íóæíîãî õðîìàþ,
È ïàéêó íàäâîå ëîìàþ,
È âñå íà ñâåòå ïîíèìàþ.

Êàê ýòî áûëî! Êàê ñîâïàëî —
Âîéíà, áåäà, ìå÷òà è þíîñòü!
È ýòî âñå â ìåíÿ çàïàëî
È ëèøü ïîòîì âî ìíå î÷íóëîñü!..

Ñîðîêîâûå, ðîêîâûå,
Ñâèíöîâûå, ïîðîõîâûå…
Âîéíà ãóëÿåò ïî Ðîññèè,
À ìû òàêèå ìîëîäûå!

Ñíà÷àëà îí ïîïàäàåò íà ðàáî÷èé ôðîíò, ðîåò îêîïû ïîä Âÿçüìîé. Ïîçæå, çàêîí÷èâ â ýâàêóàöèè âîåííî-ïåõîòíîå ó÷èëèùå ëåòîì 1942, áûë íàïðàâëåí íà Âîëõîâñêèé ôðîíò. Áûë íåîäíîêðàòíî ðàíåí, íî ïîñëå ãîñïèòàëåé ñíîâà ðâàëñÿ íà ïåðåäîâóþ.
Çäåñü, íà ïåðåäíåì êðàå, ëåæàò èñòîêè ìíîãèõ åãî âîåííûõ ñòèõîâ.
Â ÷àñòÿõ 1-ãî Áåëîðóññêîãî ôðîíòà îñâîáîæäàë Ïîëüøó, Ãåðìàíèþ; îêîí÷èë âîéíó â Áåðëèíå. Â ïîýìå «Áëèæíèå ñòðàíû. Çàïèñêè â ñòèõàõ» (19541959) Ñàìîéëîâ ïîäâåë èòîã âàæíåéøåãî ýòàïà áèîãðàôèè ñâîåãî ïîêîëåíèÿ:

Îòìàõàëî ìîå ïîêîëåíüå
Ãîäû ñòðàíñòâèé è ãîäû ó÷åíüÿ…
Äà, èñïèòà äî äíà êðóãîâàÿ,
Õìåëåì þíîñòè ïîëíàÿ ÷àøà.
Îòãðåìåëà âîéíà ìèðîâàÿ
Íàøà, êðîâíàÿ, çëàÿ, âòîðàÿ.
Íó à òðåòüÿ óæ áóäåò íå íàøà!..

Èìÿ Äàâèäà Ñàìîéëîâà ñòàëî èçâåñòíî øèðîêîìó êðóãó ñîâåòñêèõ ÷èòàòåëåé ïîñëå âûõîäà åãî ïîýòè÷åñêîãî ñáîðíèêà «Äíè» (1970). Â ñëåäóþùåì ñâîåì ñáîðíèêå «Ðàâíîäåíñòâèå» (1972) ïîýò îáúåäèíèë ëó÷øèå ñòèõè èç ñâîèõ ïðåæíèõ êíèã.

Äàâèä Ñàìîéëîâ ïðàêòè÷åñêè íå ó÷àñòâóåò â îôèöèàëüíîé ïèñàòåëüñêîé æèçíè, íî êðóã åãî îáùåíèÿ ÷ðåçâû÷àéíî øèðîê. Â ïîäìîñêîâíóþ Îïàëèõó, ãäå ñ 1967 ãîäà îí ïîñåëÿåòñÿ, ïðèåçæàåò Ãåíðèõ Áåëëü, ìíîãèå äðóãèå çíàìåíèòûå ëèòåðàòîðû òîãî âðåìåíè. Ïîýò áëèçêî äðóæèë ñî ìíîãèìè ñâîèìè âûäàþùèìèñÿ ñîâðåìåííèêàìè — Ô.Èñêàíäåðîì, Þ.Ëåâèòàíñêèì, Á.Îêóäæàâîé, Í.Ëþáèìîâûì, Ç.Ãåðäòîì, Þ.Êèìîì

ÏÎÄÌÎÑÊÎÂÜÅ

Åñëè á ó ìåíÿ õâàòèëî ãëèíû,
ß á ñëåïèë òàêèå æå ðàâíèíû;
Åñëè áû ìíå òó÷ è ñîëíöà äàëè,
ß á òàêèå æå óñòðîèë äàëè.
Âñå íåãðîìêî, ìÿãêî, íåïîñïåøíî,
Ñ ãëàçîìåðîì ñóçäàëüñêîãî òîëêà —
Ðàññàäèë áû ñîñíû è îðåøíèê
È ñåëî ïîñòàâèë ó ïðîñåëêà.
Áåç ïóñòûõ çàòåé, áåç ñóåñëîâüÿ
Âñå áû ñîçäàë òàê, êàê â Ïîäìîñêîâüå.

Íåñìîòðÿ íà ñåðüåçíîå çàáîëåâàíèå ãëàç, îí ìíîãî ðàáîòàåò àðõèâàõ. Òàêæå ðàáîòàåò íàä ïüåñîé î ðåâîëþöèè 1917 ãîäà, èçäàåò «Êíèãó î ðóññêîé ðèôìå», çàíèìàåòñÿ ïåðåâîäàìè ïîýçèè ñ ïîëüñêîãî, ÷åøñêîãî, âåíãåðñêîãî è äðóãèõ ÿçûêîâ.

Â 1974 ãîäó âûøëà êíèãà Äàâèäà Ñàìîéëîâà «Âîëíà è êàìåíü», êîòîðóþ êðèòèêè íàçâàëè ñàìîé ãëàâíîé åãî «ïóøêèíñêîé» êíèãîé — íå òîëüêî ïî ÷èñëó óïîìèíàíèé î À.Ñ.Ïóøêèíå, íî, ñàìîå ãëàâíîå, — ïî ïîýòè÷åñêîìó îùóùåíèþ ìèðà àâòîðîì.

Å.Åâòóøåíêî â ñâîåîáðàçíîé ñòèõîòâîðíîé ðåöåíçèè íà ýòó êíèãó íàïèñàë:

«È ÷èòàþ ÿ «Âîëíó è êàìåíü»
òàì, ãäå ìóäðîñòü âûøå ïîêîëåíüÿ.
Îùóùàþ è âèíó, è ïëàìåíü,
ïîçàáûòûé ïëàìåíü ïîêëîíåíüÿ».

Â 1976 Ñàìîéëîâ ïîñåëÿåòñÿ â ýñòîíñêîì ïðèìîðñêîì ãîðîäå Ïÿðíó. Çäåñü íîâûå âïå÷àòëåíèÿ îòðàæàþòñÿ â ñòèõàõ, âîøåäøèõ â ñáîðíèêè Âåñòü (1978), Óëèöà Òîîìèíãà, Çàëèâ, Ëèíèè ðóêè (âñå 1981).

Ñ 1962 ãîäà Äàâèä Ñàìîéëîâ âåë äíåâíèê, ìíîãèå çàïèñè èç êîòîðîãî ïîñëóæèëè îñíîâîé äëÿ ïðîçû, èçäàííîé ïîñëå åãî ñìåðòè îòäåëüíîé êíèãîé «Ïàìÿòíûå çàïèñêè» (1995). Áëèñòàòåëüíûé þìîð Äàâèäà Ñàìîéëîâà ïîðîäèë ìíîãî÷èñëåííûå ïàðîäèè, ýïèãðàììû, øóòëèâûé ýïèñòîëÿðíûé ðîìàí, «íàó÷íûå» èçûñêàíèÿ ïî èñòîðèè ñòðàíû Êóðçþïèè è ò.ï. ïðîèçâåäåíèÿ, ñîáðàííûå àâòîðîì è åãî äðóçüÿìè â ñáîðíèê «Â êðóãó ñåáÿ» (÷àñòè÷íî îïóáëèêîâàí â 1993 ãîäó).

Èç ïîýìû «ÑÒÐÓÔÈÀÍ»
(ÍÅÄÎÑÒÎÂÅÐÍÀß ÏÎÂÅÑÒÜ)

À ãäå-òî, ãîâîðÿò, â Ñàõàðå,
Íàøåë ðèñóíêè Ïèòåð Ïýí:
Ïîäîáíûå ñêàôàíäðàì õàðè
È óñèêè âðîäå àíòåíí,
À ìîæåò — ìàëåíüêèå ðîãè.
(Âîçìîæíî — äóõè èëè áîãè, —
Ïèñàë ïðîôåññîð Îëüäåðîããå.)

Äóë ñèëüíûé âåòåð â Òàãàíðîãå,
Îáû÷íûé â ïîðó íîÿáðÿ.
Ìíîãîîáðàçíûå òðåâîãè
Òîìèëè ðóññêîãî öàðÿ,
Îò íåóñòðîéñòâà è äîñàä
Îí âûõîäèë â îñåííèé ñàä
Äëÿ ñîâåðøåíüÿ ìîöèîíà,
Ãäå êðîíû ïåëè èññòóïëåííî
È ñîáèðàëñÿ ñíåãîïàä.
ß, âïðî÷åì, íå áûë â òîì ñàäó
È òî÷íî âåäàòü íå ìîãó,
Êàê âåòðû âåÿëè ìîðñêèåÂ òîì äîñòîïàìÿòíîì ãîäó

Óìåð ïîýò 23 ôåâðàëÿ 1990 ãîäà â Ïÿðíó.

Ïîâòîðè, âîññîçäàé, âîçâåðíè
Æèçíü ìîþ, íî îñòðåé è êîðî÷å.
Ñëåé â åäèíóþ íî÷ü ìîè íî÷è
È â åäèíñòâåííûé äåíü ìîè äíè.

Äåíü åäèíñòâåííûé, äîëãèé, åäèíûé,
Íî÷ü îäíà, ÷òî ïðîæèòü ìíå äàíî.
À ïîä óòðî îòëåò ëåáåäèíûé —
Êðèê îäèí è ïðîùàíüå îäíî.

Íà ïðàâàõ Àíîíñà Æóðíàëà «ÍÆ» ¹6 (èþíü 2010ã.)

Источник

«Из детства» Давид Самойлов
Я — маленький, горло в ангине.
За окнами падает снег.
И папа поет мне: «Как ныне
Сбирается вещий Олег… »
Я слушаю песню и плачу,
Рыданье в подушке душу,
И слезы постыдные прячу,
И дальше, и дальше прошу.
Осеннею мухой квартира
Дремотно жужжит за стеной.
И плачу над бренностью мира
Я, маленький, глупый, больной.

Анализ стихотворения Самойлова «Из детства»

Кажется, что детство – это самое счастливое время в жизни человека. Что оно ничем не омрачается, что дети – самый беззаботный народ. Стихотворение «Из детства» Давида Самойлова, написанное в 1956 году и вошедшее в сборник «Второй перевал», опровергает такие мысли.

В качестве лирического героя выступает сам поэт, говоря от первого лица. Действие переносит читателя далеко в прошлое. Благодаря живым образам, созданных талантом Давида Самуиловича, он может видеть комнатку, где на кровати лежит мальчик. За окном зима, снег пушистыми хлопьями покрывает улицы, а ребенок вынужден лежать под одеялом. Он тяжело заболел ангиной, поэтому отец малыша читает ему вслух.

Многие могут удивиться, что же в этой картине такого, что способно противоречит мнению о беспечности детства. А вот что: маленький герой стихотворения не желает обычных для своих сверстников сказок и потешек. Его интересуют другие, более глубокие и серьезные темы. Ребенок просит читать ему о Вещем Олеге и очень остро отзывается на эту трагическую историю:
Я слушаю песню и плачу,
Рыданье в подушке душу,
И слезу постыдные прячу,
И дальше, и дальше прошу.

И хотя автор в последних строках называет себя «маленьким, глупым, больным», нельзя согласиться с этим самоуничижительным определением. Думается, что Давид Самуилович иронизирует, когда вспоминает об этом эпизоде своего детства. Потому что способность сопереживать кому-либо, даже если речь идет о легендарных персонажах, представляется поэту важным качеством. Кроме того, он еще не раз потом обратится к историческим сюжетам в своих произведениях.

Возможно, ирония поэта относится к тому, что называют горем от ума. Автор поясняет: «И плачу над бренностью мира…»

На самом деле, маленького человека, который имея большое сердце и быстрый разум, который уже сейчас осознает, что мир несправедлив, хочется пожалеть. Будущее для него рисуется одновременно и прекрасным, и полным разочарования и страданий. В этом случае такие стороны характера, как доброта и отзывчивость, станут бременем, которое словно ангина, держит за горло.

Однако это только догадки. После трогательной кульминации во второй строфе, где автор так красочно описывает терзания сострадательной детской души, поэт успокаивает читателя:
Осеннею мухой квартира
Дремотно жужжит за стеной.

Используя эти удивительные сравнения, он возвращает нас в уютную атмосферу зимнего вечера.

Смотри больше:

Самойлов

1 июня родился Давид Самуилович Кауфман (1920 — 1990).

«Из детства». Здесь и далее читает автор

Я — маленький, горло в ангине.
За окнами падает снег.
И папа поет мне: «Как ныне
Сбирается вещий Олег…»

Я слушаю песню и плачу,
Рыданье в подушке душу,
И слезы постыдные прячу,
И дальше, и дальше прошу.

Осеннею мухой квартира
Дремотно жужжит за стеной.
И плачу над бренностью мира
Я, маленький, глупый, больной.

Здесь дерево качается: — Прощай! —
Там дом зовет: — Остановись, прохожий!
Дорога простирается: — Пластай
Меня и по дубленой коже
Моей шагай, топчи меня пятой,
Не верь домам, зовущим поселиться.
Верь дереву и мне. —
А дом: — Постой! —
Дом желтой дверью свищет, как синица.
А дерево опять: — Ступай, ступай,
Не оборачивайся. —
А дорога:
— Топчи пятой, подошвою строгай.
Я пыльная, но я веду до бога! —
Где пыль, там бог.
Где бог, там дух и прах.
А я живу не духом, а соблазном.
А я живу, качаясь в двух мирах,
В борении моем однообразном.
А дерево опять: — Ну, уходи,
Не медли, как любовник надоевший! —
Опять дорога мне: — Не тяготи!
Ступай отсюда, конный или пеший. —
А дом — оконной плачет он слезой.
А дерево опять ко мне с поклоном.
Стою, обвит страстями, как лозой,
Перед дорогой, деревом и домом.

«Слова».

Красиво падала листва,
Красиво плыли пароходы.
Стояли ясные погоды,
И праздничные торжества
Справлял сентябрь первоначальный,
Задумчивый, но не печальный.

И понял я, что в мире нет
Затертых слов или явлений.
Их существо до самых недр
Взрывает потрясенный гений.
И ветер необыкновенней,
Когда он ветер, а не ветр.

Люблю обычные слова,
Как неизведанные страны.
Они понятны лишь сперва,
Потом значенья их туманны.
Их протирают, как стекло,
И в этом наше ремесло.

«Давай поедем в город…»

Давай поедем в город,
Где мы с тобой бывали.
Года, как чемоданы,
Оставим на вокзале.

Года пускай хранятся,
А нам храниться поздно.
Нам будет чуть печально,
Но бодро и морозно.

Уже дозрела осень
До синего налива.
Дым, облако и птица
Летят неторопливо.

Ждут снега, листопады
Недавно отшуршали.
Огромно и просторно
В осеннем полушарье.

И все, что было зыбко,
Растрепанно и розно,
Мороз скрепил слюною,
Как ласточкины гнезда.

И вот ноябрь на свете,
Огромный, просветленный.
И кажется, что город
Стоит ненаселенный, —

Так много сверху неба,
Садов и гнезд вороньих,
Что и не замечаешь
Людей, как посторонних…

О, как я поздно понял,
Зачем я существую,
Зачем гоняет сердце
По жилам кровь живую,

И что, порой, напрасно
Давал страстям улечься,
И что нельзя беречься,
И что нельзя беречься…

Давид Самойлов

Я — маленький, горло в ангине.

За окнами падает снег.
И папа поет мне: «Как ныне
Сбирается вещий Олег… «
Я слушаю песню и плачу,
Рыданье в подушке душу,
И слезы постыдные прячу,
И дальше, и дальше прошу.
Осеннею мухой квартира
Дремотно жужжит за стеной.
И плачу над бренностью мира
Я, маленький, глупый, больной.

* * *

Борис Рыжий

Ну вот, я засыпаю наконец,

уткнувшись в бок отцу, еще отец
читает: «Выхожу… я на дорогу…»
Совсем один? Мне пять неполных лет.
Я просыпаюсь, папы рядом нет,
и тихо так и тлеет понемногу
в окне звезда, деревья за окном,
как стражники, мой охраняют дом.
И некого бояться мне, но все же
совсем один. Как бедный тот поэт.
Как мой отец. Мне пять неполных лет.
И все мы друг на друга так похожи.

Источник

Давид самойлов я маленький в горле ангина

Стихи Д.Самойлова
Музыка Вад. и Вал. Мищуков

Я — маленький, горло в ангине,
За окнами падает снег,
И папа поёт, поёт мне «как ныне
Сбирается вещий Олег».

Я слушаю песню и плачу,
Рыданье в подушке душу.
И слёзы, и слёзы постылые прячу
И дальше, и дальше, и дальше прошу.

Осеннею мухой квартира
Дремотно жужжит за стеной.
И плачу, и плачу над бренностью мира
Я — маленький, глупый, больной.

Использованные источники: www.avtorskimgolosom.ru

ВАС МОЖЕТ ЗАИНТЕРЕСОВАТЬ :

Атрофическом фарингите что помогает

Как обезопасить себя от ангины

Давид Самойлов | Стихотворение дня

Сегодня день рождения Давида Самуиловича Самойлова (1920 — 1990).

Из детства

Я — маленький, горло в ангине. За окнами падает снег. И папа поет мне: «Как ныне

Сбирается вещий Олег…»

Я слушаю песню и плачу, Рыданье в подушке душу, И слезы постыдные прячу,

И дальше, и дальше прошу.

Осеннею мухой квартира Дремотно жужжит за стеной. И плачу над бренностью мира

Я, маленький, глупый, больной.

Голоса

бог. Где бог, там дух и прах. А я живу не духом, а соблазном. А я живу, качаясь в двух мирах, В борении моем однообразном. А дерево опять: — Ну, уходи, Не медли, как любовник надоевший! — Опять дорога мне: — Не тяготи! Ступай отсюда, конный или пеший. — А дом — оконной плачет он слезой. А дерево опять ко мне с поклоном. Стою, обвит страстями, как лозой,

Перед дорогой, деревом и домом.

«Слова». Читает автор

Слова

Красиво падала листва, Красиво плыли пароходы. Стояли ясные погоды, И праздничные торжества Справлял сентябрь первоначальный,

Задумчивый, но не печальный.

И понял я, что в мире нет Затертых слов или явлений. Их существо до самых недр Взрывает потрясенный гений. И ветер необыкновенней,

Когда он ветер, а не ветр.

Люблю обычные слова, Как неизведанные страны. Они понятны лишь сперва, Потом значенья их туманны. Их протирают, как стекло,

Использованные источники: medic-doctors.ru

ВАС МОЖЕТ ЗАИНТЕРЕСОВАТЬ :

Атрофическом фарингите что помогает

Фарингит антибиотик спрей

Давида Самойлова Стихи

Я слушаю песню и плачу,
Рыданье в подушке душу,
И слезы постыдные прячу,
И дальше, и дальше прошу.

Осеннею мухой квартира
Дремотно жужжит за стеной.
И плачу над бренностью мира
Я, маленький, глупый, больной.

Приобретают остроту,
Как набирают высоту,
Дичают, матереют,
И где-то возле сорока
Вдруг прорывается строка,
И мысль становится легка.
А слово не стареет.

И поздней славы шепоток
Немного льстив, слегка жесток,
И, словно птичий коготок,
Царапает, не раня.
Осенней солнечной строкой
Приходит зрелость и покой,
Рассудка не туманя.

И платят позднею ценой:
«Ах, у него и чуб ржаной!
Ах, он и сам совсем иной,
Чем мы предполагали!»
Спасибо тем, кто нам мешал!
И счастье тем, кто сам решал,-
Кому не помогали!

Использованные источники: zheniavasilievv.livejournal.com

ВАС МОЖЕТ ЗАИНТЕРЕСОВАТЬ :

Атрофическом фарингите что помогает

Как обезопасить себя от ангины

Из детства

Я — маленький, горло в ангине.
За окнами падает снег.
И папа поет мне: «Как ныне
Сбирается вещий Олег. «

Я слушаю песню и плачу,
Рыданье в подушке душу,
И слезы постыдные прячу,
И дальше, и дальше прошу.

Осеннею мухой квартира
Дремотно жужжит за стеной.
И плачу над бренностью мира
Я, маленький, глупый, больной.

Отзывы (0)

Автор

Произведение

Звёзды

После регистрации Вы сможете:

Публиковать стихи — реализовать свой талант!
Создавать избранные коллекции авторов и стихов!
Общаться с единомышленниками!
Писать отзывы, участвовать в поэтических дуэлях и конкурсах!

Использованные источники: poembook.ru

ВАС МОЖЕТ ЗАИНТЕРЕСОВАТЬ :

Как обезопасить себя от ангины

Ангина плохо сбивается температура

[Мищуки] стихи Давида Самойлова — Я маленький горло в ангине текст песни

Тексты песен
[Мищуки] стихи Давида Самойлова
Я маленький горло в ангине

Я — маленький, горло в ангине.
За окнами падает снег.
И папа поёт мне: «Как ныне
Сбирается вещий Олег…»

Я слушаю песню и пла́чу,
Рыданье в подушке душу́,
И слёзы постыдные прячу,
И дальше, и дальше прошу.

Осеннею мухой квартира
Дремо́тно жужжит за стеной.
И плачу над бренностью мира
Я — маленький, глупый, больной.
Другие тексты песен «[Мищуки] стихи Давида Самойлова»

Использованные источники: pesni.club

Источник

Давида Самойлова Стихи

Я слушаю песню и плачу,
Рыданье в подушке душу,
И слезы постыдные прячу,
И дальше, и дальше прошу.

Осеннею мухой квартира
Дремотно жужжит за стеной.
И плачу над бренностью мира
Я, маленький, глупый, больной.

Использованные источники: zheniavasilievv.livejournal.com

ВАС МОЖЕТ ЗАИНТЕРЕСОВАТЬ :

Фарингит антибиотик спрей

Ангина лучшее лечение

Из детства

Я — маленький, горло в ангине. За окнами падает снег. И папа поет мне: «Как ныне Сбирается вещий Олег… »

Я слушаю песню и плачу, Рыданье в подушке душу, И слезы постыдные прячу, И дальше, и дальше прошу.

Осеннею мухой квартира Дремотно жужжит за стеной. И плачу над бренностью мира Я, маленький, глупый, больной.

Нажмите «Мне нравится» и
поделитесь стихом с друзьями:

Анализ произведения

Нужен анализ стиха? Напишем в кратчайшие сроки. Заказать ►

Использованные источники: poemata.ru

ВАС МОЖЕТ ЗАИНТЕРЕСОВАТЬ :

Какими антибиотиками лечат трахеит ларингит

Ангина или простуда признаки

К 90-летию Давида Самойлова

Ах, наверное, Анна Андревна,
Вы вовсе не правы.
Не из сора родятся стихи,
А из горькой отравы,
А из горькой и жгучей,
Которая корчит и травит.
И погубит.
И только травинку
Для строчки оставит.

Выдающийся советский, русский поэт Давид Самуилович Самойлов (Кауфман) родился 1 июня 1920 года в Москве. Отец его был врачом, участником Первой мировой и Гражданской войн; в годы Отечественной войны работал в тыловом госпитале. Образы родителей присутствуют в стихах Самойлова; воспоминания детства отразились в автобиографической прозе конца 1970-х – начала 1980-х годов.

Школьник Давид Кауфман писал стихи, вёл дневник. На обложке той части его дневника, которая датируется 1935 годом, было написано шутливое предостережение для родителей: «Прошу в сию тетрадь носа не совать. «).

Я — маленький, горло в ангине.
За окнами падает снег.
И папа поет мне: ‘Как ныне
Сбирается вещий Олег. ‘

Я слушаю песню и плачу,
Рыданье в подушке душу,
И слезы постыдные прячу,
И дальше, и дальше прошу.

Осеннею мухой квартира
Дремотно жужжит за стеной.
И плачу над бренностью мира
Я, маленький, глупый, больной.

На творческое становление будущего поэта большое влияние оказал друг семьи, исторический романист В.Ян.

Как многие его ровесники, Давид Самойлов (его настоящая фамилия по отцу Кауфман) был патриотом своей страны. Он просился добровольцем на советско-финскую войну. Но туда студента Московского института философии, литературы и истории не взяли по состоянию здоровья. В 1941 году Давид Самойлов все же отправляется на фронт.

Сороковые, роковые,
Военные и фронтовые,
Где извещенья похоронные
И перестуки эшелонные.

Гудят накатанные рельсы.
Просторно. Холодно. Высоко.
И погорельцы, погорельцы
Кочуют с запада к востоку.

А это я на полустанке
В своей замурзанной ушанке,
Где звездочка не уставная,
А вырезанная из банки.

Да, это я на белом свете,
Худой, веселый и задорный.
И у меня табак в кисете,
И у меня мундштук наборный.

И я с девчонкой балагурю,
И больше нужного хромаю,
И пайку надвое ломаю,
И все на свете понимаю.

Как это было! Как совпало —
Война, беда, мечта и юность!
И это все в меня запало
И лишь потом во мне очнулось.

Сороковые, роковые,
Свинцовые, пороховые.
Война гуляет по России,
А мы такие молодые!

Сначала он попадает на рабочий фронт, роет окопы под Вязьмой. Позже, закончив в эвакуации военно-пехотное училище летом 1942, был направлен на Волховский фронт. Был неоднократно ранен, но после госпиталей снова рвался на передовую.
Здесь, на переднем крае, лежат истоки многих его военных стихов.
В частях 1-го Белорусского фронта освобождал Польшу, Германию; окончил войну в Берлине. В поэме «Ближние страны. Записки в стихах» (1954–1959) Самойлов подвел итог важнейшего этапа биографии своего поколения:

Отмахало мое поколенье
Годы странствий и годы ученья.
Да, испита до дна круговая,
Хмелем юности полная чаша.
Отгремела война мировая –
Наша, кровная, злая, вторая.
Ну а третья уж будет не наша.

Имя Давида Самойлова стало известно широкому кругу советских читателей после выхода его поэтического сборника «Дни» (1970). В следующем своем сборнике «Равноденствие» (1972) поэт объединил лучшие стихи из своих прежних книг.

Давид Самойлов практически не участвует в официальной писательской жизни, но круг его общения чрезвычайно широк. В подмосковную Опалиху, где с 1967 года он поселяется, приезжает Генрих Белль, многие другие знаменитые литераторы того времени. Поэт близко дружил со многими своими выдающимися современниками — Ф.Искандером, Ю.Левитанским, Б.Окуджавой, Н.Любимовым, З.Гердтом, Ю.Кимом…

Если б у меня хватило глины,
Я б слепил такие же равнины;
Если бы мне туч и солнца дали,
Я б такие же устроил дали.
Все негромко, мягко, непоспешно,
С глазомером суздальского толка —
Рассадил бы сосны и орешник
И село поставил у проселка.
Без пустых затей, без суесловья
Все бы создал так, как в Подмосковье.

Несмотря на серьезное заболевание глаз, он много работает архивах. Также работает над пьесой о революции 1917 года, издает «Книгу о русской рифме», занимается переводами поэзии с польского, чешского, венгерского и других языков.

В 1974 году вышла книга Давида Самойлова «Волна и камень», которую критики назвали самой главной его «пушкинской» книгой — не только по числу упоминаний о А.С.Пушкине, но, самое главное, — по поэтическому ощущению мира автором.

Е.Евтушенко в своеобразной стихотворной рецензии на эту книгу написал:

«И читаю я «Волну и камень»
там, где мудрость выше поколенья.
Ощущаю и вину, и пламень,
позабытый пламень поклоненья».

В 1976 Самойлов поселяется в эстонском приморском городе Пярну. Здесь новые впечатления отражаются в стихах, вошедших в сборники Весть (1978), Улица Тооминга, Залив, Линии руки (все 1981).

С 1962 года Давид Самойлов вел дневник, многие записи из которого послужили основой для прозы, изданной после его смерти отдельной книгой «Памятные записки» (1995). Блистательный юмор Давида Самойлова породил многочисленные пародии, эпиграммы, шутливый эпистолярный роман, «научные» изыскания по истории страны Курзюпии и т.п. произведения, собранные автором и его друзьями в сборник «В кругу себя» (частично опубликован в 1993 году).

Из поэмы «СТРУФИАН»
(НЕДОСТОВЕРНАЯ ПОВЕСТЬ)

А где-то, говорят, в Сахаре,
Нашел рисунки Питер Пэн:
Подобные скафандрам хари
И усики вроде антенн,
А может — маленькие роги.
(Возможно — духи или боги, —
Писал профессор Ольдерогге.)

Дул сильный ветер в Таганроге,
Обычный в пору ноября.
Многообразные тревоги
Томили русского царя,
От неустройства и досад
Он выходил в осенний сад
Для совершенья моциона,
Где кроны пели исступленно
И собирался снегопад.
Я, впрочем, не был в том саду
И точно ведать не могу,
Как ветры веяли морскиеВ том достопамятном году…

Умер поэт 23 февраля 1990 года в Пярну.

Повтори, воссоздай, возверни
Жизнь мою, но острей и короче.
Слей в единую ночь мои ночи
И в единственный день мои дни.

День единственный, долгий, единый,
Ночь одна, что прожить мне дано.
А под утро отлет лебединый —
Крик один и прощанье одно.

На правах Анонса Журнала «НЖ» №6 (июнь 2010г.)

Игорь, с огромным удовольствием прочитал ваше замечательное эссе об одном из лучших Поэтов середины и конца прошлого века.
В Рейтинге-15 Давид Самойлов занимает высокое 8 место, между Высоцким и Межировым.
Некоторые его стихи — в золотом фонде Советской поэзии.

С наступающим Новым годом и самыми наилучшими пожеланиями, —

Уважаемый Евгений!
Вас также сердечно поздравляю с наступающим Новым 2018 годом! Всех благ, здоровья и самые лучшие пожелания!
Спасибо за доброе слово о выдающемся Поэте нашей Родины Давиде Самойлове! Он того заслужил.

Ежедневная аудитория портала Проза.ру – порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Использованные источники: www.proza.ru

ВАС МОЖЕТ ЗАИНТЕРЕСОВАТЬ :

Атрофическом фарингите что помогает

Как обезопасить себя от ангины